Уже 9 февраля в России будут отмечать День гражданской авиации. В честь праздника портал «Мой Сыктывкар» публикует небольшие интервью с замечательными пилотами. Сегодня наш гость пилот на пенсии - Василий Триндюк. Он рассказал, как в условиях минимальной видимости сажал самолет с вип-пассажирами в Воркуте, почему в профессию нельзя идти тем, кто не любит шевелить мозгами и зачем пилоты слово «последний» заменяют на слово «крайний».
- Свой первый полет помните?
- Это было под Кировоградом на самолете Як-18. Тогда мне было сложно определить расстояние до земли, поэтому первая посадка была не самой мягкой. Гораздо лучше получилось на Ан-24: командир благодаря плавным приземлениям вместо двух самостоятельных полетов по кругу разрешил три самостоятельных.
- Сколько часов отлетали?
- На самолетах Ан-24 и Ан-26 около пяти тысяч часов, на вертолете Ми-8 около двух тысяч часов. Это не так много, но мне вполне хватило.
- Самая внештатная ситуация?
- Их было довольно много: сложности были связаны и с пассажирами, и с отказом техники. Но самое запоминающееся из всех происшествие произошло 13 марта 2011 года. О том случае рассказал журналистам газеты «Трибуна», которые выпустили статью под емким заголовком «Русская рулетка»: Шанс выжить - один из шести». Тогда Воркуте проиграла партия власти, из Сыктывкара срочно вылетела комиссия для пересчета голосов. Посадка случилась при видимости 200 метров (разрешенная видимость 1700 метров). Если бы не ушел на второй круг с минимально безопасной высоты вопреки безрассудной воле командира, который хотел во что бы то ни стало посадить самолет, то лежали бы мы сейчас под Воркутой всем экипажем и вип-пассажирами. Хорошо что в том злополучной полете все закончилось хорошо: самолет посадили, пассажиры отправились пересчитывать голоса.
- Пилоты - суеверные люди?
- Больше нет, чем да. Если ты делаешь все как положено, по инструкции, соблюдаешь все рекомендации, то полет будет завершен без происшествий. Если нарушения есть, то они рано или поздно проявят себя. Да, доля риска, страха есть, отчасти пилоты суеверны, например, стараются не употредять слово «последний», заменяя его на слово «крайний». Но в большинстве своем пилоты в приметы не верят.
- По небу скучаете?
- Стараюсь жить настоящим, не ворошить прошлое, потому что да, немного грустно. Времена летной работы были интересными, насыщенными. В каждом аэропорту друзья, знакомые, было душевно и весело. Сейчас тоже жизнь интересна: путешествия, новые изобретения, моржевание. Скучать особо и некогда.
- Кому нельзя становится пилотом?
- Людям с неуравновешенной психикой, а также тем, кто не любит шевелить мозгам. Так, во время полетов мне часто приходилось быть и психологом, потому что люди в экипаже разные, приходится искать какие-то компромиссы. К тому же необходимо было дотошно готовиться к каждому полету: анализировать ситуацию, принимать грамотные взвешенные решения, предвидеть внештатные ситуации, каждую минуту думать, а что ты будешь делать в следующий момент.
- Если вы дали возможность вернуться к штурвалу, по какому маршруту бы полетели?
- После летного училища в 1985 году я попал на Игарку - далекий заполярный город, где тогда открывали ныне знаменитое Ванкорское месторождение нефти и газа. Там я летал на Ми-8.
Необычайно интересные полеты, люди, крутая рыбалка на реках Енисей, Горбиячи, Пясина. Это было удивительное время, когда я был молодым начинающим пилотом! Вот над теми местами я бы хотел пролететь. Также хочу сказать, что история моей жизни - это история любви. И хотелось бы полететь туда, где меня ждут, где живут близкие люди - в Санкт-Петербурге, в Уфу. Туда, кстати, я и отправлюсь в скором времени, но на машине.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
