Как объединила судьба семьи немцев и коми, белорусов и русских. Как связаны Германия, Белоруссия, Карело-Финская область, Молотовская область (ныне Пермская), село Чепурновка Мордовской АССР, Сыктывкар и Воркута. Как носителям разных культур и национальностей живется в республике Коми, для чего они так тщательно пытаются сохранить фактически утерянные национальные традиции и берегут память рода. Ответы на эти вопросы попробуем найти в беседе в многонациональной семье Татьяны Александровны и Александра Викторовича Фельцингер.
– Татьяна Александровна, насколько важно знать корни?
– Это наша жизнь, наше начало. Нас всегда интересовали корни, откуда мы произошли, это касается и моих родителей, и родных мужа.
Наша семья была вовлечена фактически во все крупные исторические процессы ХХ века. И для нас история страны - это не страницы учебника истории, и не картинки из кино, а переплетения судеб, яркие события, которые происходили с нашими близкими.
– Откуда ваши родители?
– Мама чистокровная белоруска, родилась в Гомельской области Белоруссии. Мой папа по национальности русский, но родился в селе Чепурновка Мордовской АССР, поэтому знал много мордовских слов.
– Как случилось, что их судьбы пересеклись в Республике Коми? Расскажите историю вашего рода.
– У моей бабушки по материнской линии было пятеро детей. Дед был председателем колхоза. Зная, что будет война, им предложили вербовку в Карело-Финскую область. После приезда на новое место дед почти сразу же отправился на войну, погиб в 1943 году в Эстонии. Из-за начавшихся бомбежек бабушка поехала дальше - в Молотовскую область (ныне Пермская). После Великой Отечественной войны семья обратно вернулась в Белоруссию.
Моя бабушка по отцовской линии была дважды замужем. Первый муж ушел на Первую мировую войну, в Польше вместе с односельчанином попал в плен. Их взяли батраками в богатые польские семьи. Он попал в жестокую семью, где работали до изнеможения, заболел туберкулёзом и перед смертью попросил своего односельчанина, чтобы тот не оставлял его семью, где уже было двое детей, и женился на его вдове. Тот вернулся и выполнил обещанное. Это был мой дед - Фролов Иван Григорьевич. В этом браке родилось ещё пятеро детей, в их числе мой папа. Эту историю мы узнали лет 6 назад от самой младшей тёти по папиной линии.
Во время Великой Отечественной войны папа четырнадцатилетним подростком сбежал на фронт. В войска не попал, взяли в службу обеспечения - ремонтировал железные узкоколейки для подвоза снарядов до линии фронта. Где-то в Белоруссии попал под бомбёжку, был ранен, лежал в госпитале, после выздоровления дали отпуск, и папа отправился домой.
В то время в их районе ходили слухи о банде, которая грабит магазины. И вот, во время отпуска на танцах к нему подходят незнакомые парни и, видимо, зная специфику его работы, берут «на слабо»: просят выточить ключ. Он сдуру и выточил. Позже выяснилось, что этим ключом открыли и ограбили магазин. Так его жизнь переворачивается с ног на голову. По законам военного времени отца судят по 58 статье и отправляют в Воркуту.
Здесь и свела судьба моих родителей, когда мама приехала в Заполярный город проведать свою младшую сестру.
Фото. Семья родителей в Воркуте
Интересная история случилась с ними по пути в ЗАГС. Родители всегда об этом вспоминали. Они жили в посёлке Юршор, а ЗАГС был в соседнем посёлке Северный, автобусы ходили редко. Родители пошли пешком, было лето. По пути отец потерял перочинный нож, а нашел иголку. Мама и говорит: «Пока шел жениться, потерял нож – значит зло потерял, а добро – иголочку – нашел. Иголочка сшивает, нож разрезает». Так и прожили душа в душу, нас с братом воспитали, с внуками помогали.
– Кто по национальности ваш муж, Александр Викторович?
– Саша - коми. Помню, когда учился в Ленинградской лесотехнической академии и говорил ребятам в группе, что он по национальности коми, ребята хихикали. Фамилия-то немецкая, а тут - коми.
– А как так получилось?
– Бабушка Саши по линии отца – немка Анна-Лиза Фукс. Дед Саши тоже немец. Они жили в Минске, были из поволжских немцев. Учитывая реалии нашей истории, в 1937 году деда репрессировали, бабушка осталась одна с четырьмя сыновьями. В 1943 году их депортировали в Германию, в небольшой городок Лангезальц. Жили, видимо, неплохо, потому что у отца Саши - Виктора Карловича - даже был велосипед. В один из дней мой будущий свекр ехал на велосипеде и увидел, как мальчишки возле водоема пытаются глушить рыбу гранатой, и уже вырвана чека. Он понял, что дети могут погибнуть, и отобрал гранату, которая взорвалась у него в руке. Его оперировали, сделали протез.
Бабушка Саши Анна-Лиза после окончания войны решила вернуться с семьей на родину. Но реалии времени были таковы, что их посадили в теплушки и, не высаживая, привезли в Республику Коми в Княжпогостский район. Здесь их встретили так называемые «покупатели» (от предприятий приезжали люди, которые набирали себе рабочую силу), и всю семью пригласили на Сыктывкарский ЛДК.
Сашина мама - Сорвачёва Нина Александровна - коренная коми, она из Тентюково. Кстати, улица Сорвачёва в Сыктывкаре названа в честь её дяди.
Фото. Семья Татьяны Александровны и Александра Викторовича Фельцингер. 1988 год
Родители мужа познакомились на танцах. Было забавно, когда выяснилось, что сразу по приезду в Сыктывкар немецкая семья Сашиного отца трое суток ночевала в доме Нины Александровны. Вот так объединилась семья немцев и коми. Саша — их единственный сын.
У Виктора Карловича (отца моего мужа) был хороший голос, с тембром, похожим на Георга Отса, он любил исполнять его репертуар. У нас хранилась бобинная кассета с его пением, но от времени она рассыпалась, тогда ещё не было цифровых технологий. К сожалению, свекр очень рано ушел из жизни, Саше было всего четыре года. Но семья всегда была рядом, помогала во всем, поддерживала. Это, наверное, самое главное правило нашей большой многонациональной семьи - быть рядом, поддерживать друг друга в любой ситуации и верить в лучшее.
– Татьяна Александровна, а кто вы по национальности?
– Во мне течёт белорусская и русская кровь, и я осознаю для себя значимость культур этих народов. Если говорить про культурный код, то, наверное, я больше белоруска. Я с детства слышала белорусскую речь, белорусские песни. Семья часто бывала у бабушки в Белоруссии, а потом и родители переехали из Воркуты в город Рогачёв, и мы с Сашей каждое лето проводили у них. Но в то же время я носитель русского языка и считаю себя русской.
– А как вы познакомились с Александром Викторовичем?
– Я училась в одной группе с его двоюродной сестрой Лилией. Как-то раз она пригласила нас на свой день рождения. Саша тогда работал на ЛДК и заочно учился в лесотехнической академии. В тот вечер он шел после работы. До этого я его видела пару раз, но внимания не обращала. А тут: идёт уставший, в чёрном пальто, каракулевый серый воротничок немного расстегнут, шапка, модный в то время портфель... Нас четверо девчонок, а перед нами не красуется, такой простой. Я к нему испытала такое доверие. До сих пор помню это чувство.
Фото. Свадьба Татьяны и Александра Фельцингер
Буквально через неделю он пригласил меня и мою двоюродную сестру Тамару в кафе. Помню, меня это так задело. Самое интересное, он весь вечер танцевал с Тамарой, и только когда объявили последний танец, Саша наконец пригласил меня. Этот последний танец оказался первым танцем нашей совместной жизни, которая длится уже почти 50 лет. В 2025 году мы будем праздновать золотую свадьбу. У нас два сына, четверо внуков.
– Как дети воспринимают то, что родились в интернациональной семье?
– Наши дети испытывают интерес и к белорусским корням, и к немецким, и к русским, и к коми. В их жилах течет многонациональная кровь, они понимают, что они носители разных культур.
К сожалению, по-немецки никто не говорит. В своё время семья Саши была настолько запугана, что скрывала свое происхождение. Да и главная носительница немецкой культуры - бабушка Анна-Лиза - рано ушла из жизни.
Наши дети в одно время поговаривали об отъезде в Германию. Но я убеждена: где родился, там и пригодился. Не нужно искать счастье где-то на чужбине. Счастье здесь — на своей родине!
Говорим мы все по-русски. Но стоит отметить, когда старший сын Виктор учился в школе и участвовал в олимпиадах по немецкому языку, учителя говорили, что у него проявляется какой-то баварский диалект, хотя, казалось бы, откуда. Он родился в 1983 году, бабушка Анна-Лиза умерла в 1973-м. Он не слышал немецкой речи. Видимо, какая-то природная языковая интуиция.
– Как ваша семья выясняет историю рода? Сложно ли вести такую работу?
– Это непросто. Старшим членам нашей семьи пришлось пройти через сложные испытания, кто-то боялся, кто-то стеснялся об этом говорить. И какая-то часть истории осталась неизвестной. Нужно разговаривать со старшим поколением, пока они живы. Ведь именно дедушки и бабушки ближе всего к семейным истокам.
Конечно, в семье тема рода никогда не умалчивалась, мы об этом и раньше говорили, но вскользь.
Сейчас сыновья уже взрослые мужчины, они проявляют интерес, спрашивают, уточняют свои корни. У нас есть альбом со старыми фотографиями бабушки Саши по линии отца. Мы наводили справки, пытаясь найти ее младших братьев, но, к сожалению, безрезультатно. Возможно, они погибли.
Мой брат Евгений установил место захоронения в братской могиле нашего деда Федоренко Афанасия Матвеевича. Его похоронка, вся пожелтевшая, до сих пор хранится в нашем семейном архиве.
Выясняли, где погиб Сашин дед. Пришла отписка, что он якобы умер в 1941 году от скоротечной формы туберкулёза. По нашему мнению, его просто расстреляли, но каких-либо подтверждающих документов нам найти не удалось.
Фото. Татьяна Александровна с папой в Рогачёве (Белоруссия) у мемориала павшим бойцам
Радует, что племянницы и невестка интересуются родом, изучают его. Мы часто общаемся по телефону и вместе пытаемся восстановить какие-то детали из истории нашей семьи.
Родом надо интересоваться. Корни нужно беречь. Вместе с внуками мы рисовали древо нашего рода, я им рассказывала о дедушках и бабушках, какая у нас многонациональная семья. Иначе и быть не может, мы родом все оттуда - из корней. Это наша жизнь, наша родина!
– До какого колена удалось построить генеалогическое древо?
– К сожалению, только до наших дедов. Саша до сих пор задается вопросом: бабушка рассказывала, что они из поволжских немцев, а жили в Минске, как они туда попали… Знаем, что у деда Карла Фридриховича был брат, но найти хоть какую-то зацепку пока не удалось. Как-то в соцсетях мне написал мужчина по фамилии Фильцингер, он тоже искал родственников. Возможно, он тоже из нашего рода, так как Фельцингер — это обрусевшая фамилия.
– Как считаете, можно ли посредством изучения своего рода, культуры своего народа воспитывать понимание и принятие истории своей страны и её нынешних реалий?
– Конечно, об этом нужно говорить не только на уроках истории, но и дома, в различных молодежный клубах, показывать это в занимательной, интересной форме, чтобы дети видели в этом престиж. К примеру, ребенок рассказывает про дедушку-фронтовика, гордится им. Второй приходит домой и спрашивает у родителей, а кем был его дедушка, воевал ли он. Открывается интерес. И это не должно быть каким-то дежурным мероприятием — рассказал и забыл, а должно быть системно: говорить, поднимать на всех уровнях, чествовать.
Когда мы растили своих детей, старались им привить любовь к родине, к ее народу. Наша народная душа выражается в песнях. Когда мы собирались, всегда звучали наши душевные песни: русские, коми, белорусские, и дети знали, что это прекрасно. Они их очень любят и часто просят меня спеть ту или иную песню. И внуки тоже любят.
– Вы с мужем являетесь членами Белорусской НКА в Республике Коми. Какое внутреннее наполнение, ответы на внутренние запросы даёт участие в деятельности автономии?
– Когда я вышла на пенсию, появилось время и желание общаться с теми, с кем связана интересами. А так как я очень люблю петь, мне по сердцу белорусские песни, то я пошла в хор. Раньше я стеснялась петь по-белорусски, потому что не знала, правильно ли произношу слова, ведь мы общались на суржике — деревенском языке. Теперь этого страха нет. Мы стали ездить по городам и районам нашей республики. Люди встречают нас с теплотой, белорусы радуются, когда слышат родную речь. Я чувствую большую значимость нашей деятельности. Мы несем в массы культуру белорусов, которых в Коми очень много, которые нас очень ждут.
Приобщаю к деятельности автономии внучку Киру. У нее теперь тоже есть наш национальный костюм: повязочка на голову, белая вышитая рубашка, длинная клетчатая юбка и кушак. Она хорошо читает русские стихи, красиво декламирует. В будущем хочу, чтобы она читала стихи и на белорусском языке, возможно, исполняла белорусские песни.
– Есть ли у вас любимые блюда из белорусской национальной кухни?
– Драники - наше главное блюдо. Бабушка Саши, хоть и немка, жила в Минске, поэтому знала белорусскую кухню. Муж запомнил рецепт бабушки Анны-Лизы и может напечь драников из тыквы, кабачка, картошки. Хотя, говорят, что настоящие драники бывают только из картошки. Когда внуки приходят в гости и остаются на ночь, утром всегда их ждут драники от дедушки.
От Сашиной мамы я научилась печь коми шаньги. Шаньги на столе - это большой праздник, дети их очень любят, приезжают сразу же.
От родных досталось еще одно немецкое блюдо - клёцки. Из полугустого теста делаются шарики и отвариваются в кипящей воде. Одновременно готовится картофельное пюре, которое тоже скатывается в виде шариков и жарится на сковороде на сале, туда же добавляются сваренные кусочки текста.
Еще бабушка пекла кухоны - это чисто немецкая выпечка. Я запомнила ее совет: в куриный бульон никогда не кладётся лук или чеснок, иначе испортишь настоящий вкус куриного бульона, единственное что можно положить - это морковь и перец.
– А есть ли в семье какие-то закоренелые традиции?
– Каждую весну мы ездим с мужем в Белоруссию на Радоницу, посещаем могилы родственников. В Белоруссии этот праздник сильно почитают, там она называется Пасхой усопших.
Фото. С родственниками из Белоруссии на Радоницу
Конечно же, юбилеи, Новый год, 8 марта, День матери и другие большие праздники. Всегда собираемся всей семьей.
– Связь с родней тесная?
– Да, конечно. Немецкая и коми родня здесь в Сыктывкаре. В Белоруссии нам всегда рад мой брат с семьей. Когда еще были живы родители, он записывал наши встречи на видеокамеру. И теперь, когда мы туда приезжаем, все вместе пересматриваем эти кадры, смеемся и плачем.
Пока была жива младшая сестра отца - тетя Нюра, ездили к ней в Мордовию. Связь стараемся поддерживать со всеми. Ведь нет ничего дороже семьи.
*Проект реализуется при финансовой поддержке Минцифры Республики Коми
